В условиях ливневой гонки на трассе Судзука, где проходил Гран-при Японии, очередной этап чемпионата мира в классе машин «Формула-1», произошел серьезный инцидент с пилотом команды Maroussia Жюлем Бьянки. Его болид врезался в эвакуатор, который убирал с трассы машину другого пилота, Адриана Сутиля, потерпевшего аварию на том же месте. Француз госпитализирован в госпиталь Миэ с тяжелейшими черепно-мозговыми травмами, впал в кому, к понедельнику перенес одну или несколько нейро-хирургических операций (родные гонщика попросили журналистов не беспокоить их и набраться терпения, поэтому информации пока немного).
Как всегда бывает в таких случаях, мир «Формулы» разделился на два лагеря. Одни утверждают, что кроме разве что дождя не виноват никто. Другие настаивают на расследовании и наказании виновных. А ведь правы и те, и другие.
Выбирая автоспорт в качестве своей профессии, люди сознательно идут на риск. Это индустрия высоких скоростей, это как ни крути — контактный вид спорта, зависимый от состояния техники, погодных условий и мастерства пилотирования. Если даже близко стоящие к трассе люди (например, фотокорреспонденты) подписывают бумагу, где соглашаются с рисками — что говорить о самих спортсменах?
Послушаем авторитетных спикеров.
Чемпион мира 1997 года Жак Вильнев, чей отец в свое время пополнил список жертв первой «Формулы», указал на системную ошибку регламента соревнований. Заключается она в том, что на трассу не вышла вовремя машина безопасности, или «сэйфети-кар». Случись это сразу после коллизии с Сутилем, пелетон сбросил бы скорость, и Бьянки не вылетел бы с траектории. Но дело в том, что в «Ф-1» решение о приостановке гонки (за машиной безопасности запрещены обгоны, а когда устраняются последствия аварий — происходит рестарт с ходу) принимается хотя и коллегиально, но «на глазок». Если на трассе появились желтые флаги, сообщающие об опасности, придраться не к кому.
Спортивный менеджер, телекомментатор и трехкратный чемпион мира Ники Лауда, комментируя эпизод, сказал следующее: «Каким бы безопасным ни старались сделать автоспорт, свести риски к нулю не удастся никогда. И судьба нет-нет, да напомнит об опасности «Формулы-1». Шанса избежать аварии у Бьянки не было никаких. Потому что это было роковое стечение обстоятельств».
Лауда знает, что говорит. Ведь именно с ним произошло несчастье на «длинном» Нюрбургринге в 1976 году: Неисправность подвески сделала машину неуправляемой, ударилась в отбойник, отрикошетила обратно на трассу, где ее уже «ждал» другой болид, двигавшийся на полной скорости. Если бы не последнее обстоятельство, австриец не оказался бы зажатым в покореженном кокпите и, возможно, не получил бы столь сильных ожогов. Но то, что вопреки прогнозам врачей пилот выжил — большое чудо.
Со злосчастным эвакуатором все тоже неоднозначно. Не будь его, смог бы избежать столкновения на 44-м круге Жюль? Да, мог. Равно как мог и пропороть аварийный болид Адриана.
Жаль 25-летнего парня, потомственного автогонщика. Хорошо, если он выживет, но со спортом моторов, учитывая характер его повреждений, очевидно придется закончить. Так было с перспективным Карлом Вендлингером (авария в Монако-1994), который пришел в себя после более чем двух недель комы.
Не забудем, что «Формула-1», о которой в последние стало модно говорить, что она «едет сама», перед нынешним сезонам претерпела колоссальные изменения регламента, в частности, возврат к турбированным моторам, стала другой. К ней нужно было привыкнуть. А что произошло на Гран-при Японии, скажет запись телеметрии и, даст Бог, сам Жюль Бьянки…
